Этаж смерти - Страница 14

— Я через компьютер отослала отпечатки ваших пальцев в Вашингтон, — сказала Роско. — Это было в двенадцать тридцать шесть. Вы знаете, там главная база данных ФБР? Миллионы отпечатков. Все присланные отпечатки проверяют в соответствии с приоритетом. Сначала сравнивают с отпечатками первого десятка самых опасных преступников, находящихся в розыске, затем первой сотни, потом первой тысячи и так далее. Понятно? Так что если бы вы находились где-то в самом верху и имели за плечами нераскрытое тяжкое преступление, мы бы уже давно получили ответ. Проверка осуществляется автоматически. Нельзя дать возможность опасному преступнику скрыться, поэтому система сравнения реагирует немедленно. Но вы находитесь здесь почти три часа, а мы до сих пор ничего не получили. Так что я точно знаю, что ничего серьезного за вами не числится.

Дежурный сержант неодобрительно посмотрел на Роско. Ей было пора уходить. Допив кофе, я протянул стаканчик между прутьями решетки.

— За мной вообще ничего не числится, — сказал я.

— Знаю, — ответила она. — Вы не похожи на преступника.

— Вот как? — удивился я.

— Я это сразу поняла, — улыбнулась Роско. — У вас добрые глаза.

Подмигнув, она ушла. Бросила стаканчики в урну и вернулась к своему компьютеру. Села за стол. Мне был виден только ее затылок. Забравшись в свой угол, я прислонился к жестким прутьям. Вот уже полгода я был одиноким странником. И я кое-что узнал. Подобно Бланш из старого фильма, странник зависит от доброго отношения незнакомых людей. Он не ждет от них ничего материального. Только моральную поддержку. Не отрывая взгляда от затылка Роско, я улыбнулся. Мне понравилась эта женщина.

Бейкер отсутствовал минут двадцать. Достаточно для того, чтобы съездить домой к этому Хабблу и вернуться назад. Я предположил, за двадцать минут можно сходить туда и обратно пешком. Это ведь маленький городок, правда? Точка на карте. Наверное, за двадцать минут можно добраться до любого места и вернуться назад, даже если идти на руках. Хотя с рубежами Маргрейва не все ясно. Все зависит от того, живет ли Хаббл в городе или в пределах какой-то внешней границы. Как показывал мой собственный опыт, можно было находиться в городе, оставаясь в четырнадцати милях от него. Если те же четырнадцать миль простирались во всех направлениях, тогда Маргрейв размерами почти не уступал Нью-Йорку.

Бейкер сказал, что Хаббл человек семейный. Работает в банке в Атланте. Это означает, особняк где-нибудь неподалеку от города. Чтобы детям было близко до школы и друзей. Чтобы жене было близко до магазинов и клуба. Чтобы ему самому было удобно выезжать на шоссе, ведущее к автостраде. И, наверняка, удобная дорога от автострады до конторы в Атланте. Судя по адресу, Хаббл проживал в городе. Дом номер двадцать пять по Бекман-драйв. Довольно далеко от Главной улицы. Вероятно, Бекман-драйв ведет из центра города к окраине. Хаббл ворочает большими деньгами. Скорее всего, он богат. Скорее всего, у него огромный белый особняк на большом участке земли. Тенистая рощица. Возможно, бассейн. Скажем, четыре акра. Квадрат площадью четыре акра имеет сторону длиной около ста сорока ярдов. Если учесть, что четные и нечетные дома стоят на разных сторонах улицы, номер двадцать пять от центра тринадцатый. То есть до него примерно миля.

За большими стеклянными дверями солнце клонилось к вечеру. Его сияние приняло красноватый оттенок. Тени стали длиннее. Я увидел, как патрульная машина Бейкера, свернув с шоссе, подкатила к подъезду, без включенной мигалки. Сделав неторопливый полукруг, машина остановилась и качнулась на рессорах. Заняв всей своей длиной стеклянные двери, Бейкер вышел из передней двери и скрылся из виду, обходя машину. Появился снова, подходя к ней с противоположной стороны. Открыл дверь, словно наемный шофер. Противоречивый язык жестов показывал смешение его чувств. Немного почтительного уважения, потому что перед ним был банкир из Атланты. Немного дружелюбия, потому что это был партнер по кегельбану его напарника. Немного официальности, потому что это был человек, чей номер телефона был спрятан в ботинке трупа.

Из машины вышел Пол Хаббл. Бейкер закрыл дверь. Хаббл ждал. Бейкер обошел его и открыл большую стеклянную дверь. Она мягко присосалась к резиновой подушке. Хаббл вошел в участок.

Это был белый мужчина высокого роста, словно со страницы иллюстрированного журнала. Страницы с рекламой. Ненавязчиво показывающей, что могут деньги. Хабблу было лет тридцать с небольшим. Ухоженный, но физически не сильный. Песочного цвета волосы, взъерошенные, начавшие отступать назад и открывшие умный лоб. Как раз достаточно для того, чтобы заявить: «Да, еще недавно я учился в школе, но теперь я взрослый мужчина». У него были круглые очки в золотой оправе. Квадратный подбородок чуть выступал вперед. Благопристойный загар. Очень белые зубы. И их очень много, что показала улыбка, которой Хаббл одарил дежурного сержанта.

На нем была выцветшая футболка с небольшим значком и линялые джинсы. Такие вещи выглядят старыми уже тогда, когда их покупают за пятьсот долларов. За плечами висел толстый белый свитер. Рукава были небрежно завязаны на груди. Во что он обут, я не увидел, мне мешал стол дежурного. Но я был уверен, что на нем коричневые туфли-лодочки. И я поспорил сам с собой на приличную сумму, что они надеты без носков. Этот человек, как свинья в грязи, купался в сознании того, что у него в жизни есть все.

Но Хаббл был чем-то взволнован. Он оперся ладонями на стол дежурного, но тут же выпрямился и уронил руки по швам. Я увидел желтоватую кожу и сверкнувшие часы на массивном золотом браслете. Хаббл очень старался вести себя с дружелюбной снисходительностью. Как наш президент, посетивший в ходе предвыборной кампании какой-то завод. Но он был рассеян. Вел себя натянуто. Я не знал, что сказал ему Бейкер. Как много он ему раскрыл. Возможно, ничего. Хороший сержант вроде Бейкера предоставит взорвать бомбу Финлею. Так что Хаббл не знал, зачем его пригласили в участок. Но что-то он знал. Я, так или иначе, прослужил в полиции тринадцать лет и за милю чуял тревогу. Хаббл был чем-то встревожен.