Этаж смерти - Страница 55

Финлей мрачно кивнул. Он все видел. Все понял.

— Разумеется, — сказал он. — Давай, лети на Бекман-драйв. Живо! Оставайся там. Я договорюсь с Пикардом. Не уходи оттуда до тех пор, пока он не приедет, хорошо?

Он снял трубку. По памяти набрал номер в Атланте.

Роско сидела за своим столом. Мэр Тил вывалил ей стопку пухлых папок. Подойдя к ним, я взял свободный стул. Подсел к Роско.

— Когда ты освободишься? — спросил я.

— Думаю, часов в шесть, — ответила она.

— Захвати домой наручники, хорошо?

— Ты дурак, Джек Ричер.

Тил смотрел на нас, поэтому я встал и поцеловал Роско в волосы. Вышел на залитую солнцем улицу и направился к «Бентли». Солнце клонилось к закату, и жара стала спадать. Тени удлинились. Приближалась осень. Меня кто-то окликнул. Мэр Тил вышел следом за мной из здания полицейского участка и окликнул меня. Я остановился. Тил захромал ко мне, постукивая тростью и улыбаясь. Протянув руку, он представился. Сказал, что его зовут Гровер Тил. Он обладал даром профессиональных политиков сверлить собеседника взглядом; его улыбка была ослепительной, словно прожектор. Как будто он до смерти счастлив возможности поговорить со мной.

— Рад, что успел вас застать, — сказал Тил. — Сержант Бейкер ввел меня в курс дела относительно убийств на складе. Мне все ясно. Мы совершили ошибку, задержав вас. Примите наши сожаления по поводу вашего брата. Можете не сомневаться, как только у нас появится какая-то информация, мы дадим вам знать. Так что пока вы еще здесь, спешу принести вам искренние извинения от лица полиции Маргрейва. Мне бы не хотелось, чтобы вы уехали, затаив на нас обиду. Полагаю, мы можем считать это недоразумением?

— Хорошо, Тил, — сказал я. — Но почему вы решили, что я уезжаю?

Он вывернулся очень аккуратно. Колебался лишь мгновение.

— Насколько я понял, вы у нас проездом, — сказал Тил. — В Маргрейве нет мотеля, и я полагал, что вам будет негде остановиться.

— Тем не менее, я остаюсь, — сказал я. — Я получил радушное приглашение погостить. Насколько я понимаю, именно этим и славится Юг — своим гостеприимством, верно?

Просияв, он схватил себя за расшитый лацкан.

— О, конечно же, истинная правда, сэр! Весь Юг и Джорджия в особенности славятся своим гостеприимством. Однако, как вам известно, в настоящее время у нас в городе возникли серьезные неприятности. При данных обстоятельствах вам действительно больше подошел бы мотель в Атланте или Мейконе. Естественно, мы будем поддерживать с вами самую тесную связь. Кроме того, мы поможем организовать похороны вашего брата, когда наступит этот скорбный момент. Но, боюсь, у нас здесь, в Маргрейве, будет очень много дел. Вам тут будет скучно. Офицеру Роско предстоит много работать. Вам не кажется, что сейчас ее лучше не отвлекать?

— Я не буду ее отвлекать, — спокойно ответил я. — Я знаю, что она занимается очень важным делом.

Тил смотрел на меня. Совершенно равнодушно. Прямо мне в глаза, но только для этого он чуть недотягивал ростом. Ему пришлось вытянуть свою старую бурую шею. Я решил, что если он будет смотреть на меня так достаточно долго, он ее точно сломает. Одарив его зимней улыбкой, я подошел к «Бентли». Отпер дверь и сел. Завел мощный двигатель и опустил стекло.

— До встречи, Тил! — бросил я, трогаясь с места.

Окончание уроков в школе в Маргрейве оказалось временем наибольшего оживления. Я проехал мимо двух прохожих по Главной улице и увидел еще четверых в скверике возле церкви. Что-то вроде вечернего клуба — чтение Библии или заготовка персиков на зиму. Проехав мимо, я промчался в шикарном большом автомобиле по Бекман-драйв, миле роскоши. Свернул у белого почтового ящика Хабблов и долго крутил в разные стороны старинное бакелитовое рулевое колесо, петляя по извилистой дорожке к дому.

Главная проблема заключалась в том, что я еще не решил, что именно скажу Чарли. Определенно, посвящать ее в подробности я не собирался. Даже не хотел говорить ей о смерти мужа. Мы стояли на пороге ада. Но я не мог вечно держать ее в неведении. Чарли должна узнать хотя бы общее положение дел. В противном случае она не послушает моего предостережения.

Оставив машину у крыльца, я позвонил в дверь. Чарли впустила меня в дом, тотчас откуда-то выскочили дети. Она выглядела уставшей и измученной. Дети же, казалось, радовались жизни. Они не заразились беспокойством своей матери. Выпроводив их, Чарли провела меня на кухню. Это было просторное современное помещение. Чарли предложила мне кофе. Я видел, что ей очень хочется со мной поговорить, но она никак не могла начать. Я смотрел, как она суетится возле кофеварки.

— У вас нет горничной? — спросил я.

Чарли покачала головой.

— Мне она не нужна. Я люблю все делать сама.

— Но дом у вас большой, — заметил я.

— Мне нравится быть постоянно чем-нибудь занятой.

Мы умолкли. Чарли включила кофеварку, и послышалось тихое шипение. Я сел за стол у окна, выходившего на целый акр бархатной лужайки. Чарли села напротив меня. Сложила руки на коленях.

— Я слышала о Моррисонах, — наконец сказала она. — Мой муж имеет к этому какое-то отношение?

Я попытался разобраться, что именно могу ей сказать. Чарли ждала ответа. Тишина в просторной кухне нарушалась лишь бульканьем кофеварки.

— Да, Чарли, — сказал я. — Боюсь, имеет. Но это происходит помимо его воли, понимаете? Его шантажируют.

Чарли приняла эту новость достаточно хорошо. Впрочем, должно быть, она уже сама до всего дошла. Мысленно прокрутила все возможные варианты. И подходило только это объяснение. Вот почему Чарли не удивилась, не пришла в ярость. Она просто кивнула. И расслабилась. Как будто ей стало легче, когда об этом сказал кто-то другой. Теперь это перестало быть тайной. И можно предпринимать какие-то меры.